Я рассматривал смерть как на тонком стекле микроскопа
как личинку в прозрачной и горькой янтарной слезе…
Где гремящая медь, где парит ритуальная копоть?
Где тончайший искусный мой острый резец?
Одинок и отважен
прощальный полет мотылька –
разве это не важно
огонь оглядеть свысока?
или это не горько
не изнутри и не во вне,
как лимонная долька
на медленном гибнуть окне…
Я рассматривал смерть как резной амулет из Тибета –
деревянный божок, озорное окошечко рта…
Говорящий сверчок и немое создание это –
величайший начальник и резвый его секретарь!
Покачаться как маятник –
ай! Шелковистая нить!
фаэтончиком маленьким
бегать по бледным обоям…
деревянному ротику
или не хочется пить,
или жить потихоньку
не очень-то больно обоим.
Одинок и беспечен
отважный полет мотылька,
озорной человечек –
хозяин ручного сверчка –
улыбнется натужено,
личико – чорная медь –
для чего это нужно?
метаться, летать и гореть?
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
А вы христианин? По вашим стихам это плохо заметно. Извените, если орбидела. Комментарий автора: Мария! Христианин - не обязательно день и ночь творит молитвы, обвешан крестами и лоб у него разбит (от большого ума). Да и кто в Ващем понятии - христианин? Если Вы не православная, то едва ли разговор об этом вообще имеет смысл.
ЕЛЕНА ВЕЗДЕСУЩАЯ
2009-05-04 17:14:08
КОМУ НАДО ЭТОТ БРЕД?
ПО ВСЕМ САЙТАМ ОДНО И ТОЖЕ И РЕЙТЕНГ НОЛЕВОЙ
брат Сева
2012-05-08 10:57:32
Кто оценит полёт молтылькэ ?
Кто поймёт художника ?
Пока не примет сакэ!
Публицистика : Оставить первую любовь - Николай Николаевич Дорогой Господь! Это я сегодня понимаю, что Ты хранил меня всегда. Ты не дал мне умереть при рождении. Ты не дал мне утонуть, когда я тонул. Ты не дал мне умереть, когда я сам этого хотел. Ты хранил меня даже тогда, когда казалось, хранить меня не за что. Ты давал мне силы тогда, когда жизнь казалась ненужной и бесполезной. Ты хранил меня, как «зеницу ока». Ты спасал меня от выбросов и завалов в шахте. Ты хранил меня от тюрьмы и нищенской сумы. Ты был моим Отцом давно, но я не признавал Тебя. Ты стучался в мое сердце, но я был как глухонемой. Ты окутывал меня своей любовью, но я не понимал ее. Когда не стало моих родителей, Ты заменил их. Ты и сегодня все Тот же любящий Отец, Который ждет Своих блудных сыновей и плачет, когда они умирают без покаяния.
